Совсем рядом со мной есть большущая стройка, плотно примыкающая к бизнес-центру: серое, неприветливое здание с черными провалами в окнах. Сегодня я ехала домой, дремала, облокотившись на поручни возле окна, скользила взглядом по темным улицам и ярким пятнам фонарей. И вдруг заметила: окна на стройке завесили чем-то белым, а внутри - внутри горел свет.
Это зрелище грязных стен и пыльных прямоугольников окон, сияющих неестественным, почти мистическим белым светом совсем меня разбудило. Я думала про Лавкрафта, про города, спящие под водой, - и это здание было оттуда. Стояло, окруженное тенью; никто его не замечал (впереди блестели огни торгового центра, куртки за 1999 руб., кричала реклама), а оно затаилось и спало тихонько, прикрыв белой простыней ночник.
Апокалиптический вид, уверяю вас.
И чуть позже, уже подъезжая к дому, я смотрела на мальчика, сидящего на большой серой штуке, которая стоит возле турникета в троллейбусе. Мальчик болтал ногами, пинал сиденье и улыбался. Я вспомнила кое-что (только не смейтесь): лето, душный автобус, два парня, стоящие напротив. Я, опять в полудреме, сквозь ресницы, смотрю, как один из них (похожий на МакЭвоя) сидит возле турникета на помятом пиджаке, свесив ноги, и брюки ему чуть-чуть коротки, я вижу выглядывающие из ботинок красные носки. Рядом стоит толстяк в длинной разношенной майке, кудрявая голова, низкий голос. Я слышу, как они разговаривают, смеются, что-то про автострады, что-то про Варкрафт, и первый все тянется рукой к окну, и улыбается, улыбается, улыбается.